tr>

Кавказские Минеральные Воды, Нижний Новгород, Сахалин — в третьем сезоне сериала «Открытой кухни» мы отправляемся в большое путешествие по России вместе с молодыми писателями. Источником вдохновения для редакции стали связанные с едой регионализмы: в каждой серии вы будете узнавать по одному такому слову — и каждое из них вплетено в ткань созданных специально для рассылки рассказов.

Чтобы проиллюстрировать новеллу Саши Степановой про первокурсницу на перепутье и судьбоносный рецепт, фотограф Арсен Галстян съездил в заснеженный Нижний Новгород.

— Я не поняла, ты свой матан сдать хочешь? Или отчисляешься и едешь в Ардатов?

— Да не собираюсь я в Ардатов, — Вика потёрла лоб и выглянула во двор поверх спящего на подоконнике кота: снега за ночь навалило — жуть. — Только не понимаю, чем мне поможет эта твоя... перцовка.

— Мурцовка.

Настя захлопнула крышку ноутбука и присела возле книжных полок. Как будущий музейный работник, она взяла с собой в съёмную квартиру гитару, кота и чемодан всякой краеведческой ерунды.

— Рукавишниковых помнишь?

— Купцы такие были, — ответила Вика неуверенно, — богатые.

— Вот именно. — Настя достала с полки и раскрыла первый том «Проклятого рода». — А нянькой у них в доме значилась Домна Ефимовна Фильчугина. Вот здесь о ней написано: «Фамилия моего деда — Фильчугин».

— Ого, — сказала Вика, хотя к разгадке мурцовки это не приближало.

— Так вот. Нянька с присмотром и уходом, мягко говоря, накосячила. Уронила младшего ребёнка с лестницы так, что он навсегда остался с приветом. Но Домну не прогнали. Не наказали даже. А почему?

— Кстати, почему? — и вправду заинтересовалась Вика.

— Потому что всё их состояние зависело от моей прапра-не знаю сколько раз-прабабки! Хранила она один рецепт. Починковская мурцовка — купцы такое не едят. Но как только с делами становилось худо, она вот это самое на стол собирала — и договоры складывались как им было нужно!

Вика не выдержала — вскочила, взъерошила волосы.

— И ты тоже его знаешь, что ли?

— Ну да. Семейный рецепт!

— А сама пробовала?..

— Конечно. Как бы я ещё, по-твоему, на бюджет поступила?

Просто прийти и сдать матан не светило, это факт. На матане девчонки сыпались с курса, как мелко нашинкованные овощи с ножа в эту самую мурцовку. Если там, конечно, вообще были овощи.

— Огурец, чеснок и зелень, — не дожидаясь вопроса, перечислила Настя. — Ещё солёная вода. Правда, есть один нюанс. Самый важный: ты не можешь всё это купить. Только получить от незнакомого человека. С добрым словом.

— Ё-моё, где вообще сейчас найти это доброе слово? — простонала Вика и вдруг уставилась в зелёные Настины глаза — напрочь ведьмовские, странно, что раньше не замечала. — Но ты ведь нашла? Как?

— Не могу сказать — действовать перестанет. Придумай!

Вот так бы просто... Вика разблокировала телефон — новое сообщение в чатике соседей: сломался лифт. Значит, бабка с шестнадцатого снова отправит кого-нибудь за хлебушком. И точно: «Кто вниз пойдёт, батон захватите, деньги отдам».

«Пусть с шестнадцатого и захватят», — подумала Вика на своём третьем. Посидела, стёрла пальцем пыль с диплома за второе место в марафоне на 10 км. Плюнуть и подать документы на физкультурный? Нет, не поймут. И куда ты потом? Физруком в школу? Тренером в спортзал? Нечего тут обсуждать, я сказал. Занимайся вон в сквере по утрам, если так хочется.

— Вик, хлеба нет, сгоняешь? — крикнула с кухни Настя.

Кот на подоконнике потянулся и зевнул. Бабке никто не ответил, и Вика, уверенная в том, что можно всю жизнь прожить без хлеба и не заметить потери, напечатала: «Куплю. Скоро буду».

Лифт действительно не работал. Вика сбежала по ступенькам, прохрустела нечищеными сугробами до «Пятёры» за углом, морщась от летящего в лицо снега, и едва увернулась: из магазина выскочил и дал дёру, разбрызгивая грязь, подросток с набитой тряпичной сумкой. Следом вылетела кассирша. Вика глянула на неё, беззвучно хватающую ртом воздух, затем на парня в пуховике, который длинными прыжками удалялся в сторону трамвайной остановки, — и побежала.

Зимние ботинки тяжёлые, жаркие и еле гнутся, но тело мгновенно вспомнило, как дышать. Удары подошв об асфальт отдавались в ушах, снег остужал лицо. И, как это всегда бывало, исчезли мысли — только стук сердца, вдох-выдох, цель впереди.

Пуховик мелькнул совсем рядом, и Вика, предчувствуя победу, успела заметить удивлённые лица пассажиров трамвая, но продуктовый вор поддал ходу и шустро ввинтился между закрывающимися дверями. Из его сумки вывалился и остался лежать у бордюра пупырчатый зелёный огурец.

Вика подняла его, обтерла и сунула в карман.

— Не догнала, дочь? — вздохнула кассирша, когда она уныло выложила на ленту кассы два батона.

Вика покачала головой. Вспомнила про огурец, протянула покрасневшими пальцами:

— Вот.

— Господь, себе оставь. Всё подряд тащат: морковь, сыр, колбасу... А мы тут чего? Но как бежала! Спортсменка, наверное?

— Будущий инженер, — сказала Вика. Сгребла покупки в пакет и вышла.

Может, это знак такой, что в физкультурный ей не надо? На марафоне сорокалетнего дядьку обойти не смогла, теперь — пацана с авоськой. Плохо разложилась по дистанции, не рассчитала темп. Прав был папа: её удел — в сквере трусцой пенсионеров обгонять перед сменой на светотехническом заводе...

Размышляя так, Вика поднялась по лестнице на шестнадцатый. Тренькнула в звонок, долго ждала, рассматривая дверь с перетяжками, пока Нина Павловна — Вика подсмотрела в чате — медленно шаркала в прихожую.

— Зайдите, — прошелестело из темноты, — зайдите-зайдите, я вам денежку отдам. Может, чаю? Конечно, чаю! Вон холодища какая.

Пришлось стаскивать ботинки и пристраивать куртку на крючок. Сидя в гостиной, Вика рассматривала афиши на стенах: «Недоросль», «Слуга двух господ», «Спешите делать добро»... Тюзовские — и очень старые.

— Вы работали в театре?

— Служила, — отозвалась Нина Павловна, пристраивая на столе позвякивающие чашечки. — В театре, милая, служат. Всегда голосистая была. Выйду на балкон и пою на всю Свердловку! Куда мне? Только в театральное. И я тайком туда поступила. А матери наврала, что взяли в пед. Такое было время... — Она прикрыла глаза и качнула седой головой. — Звонкое. Потом она узнала. Полотенцем отходила, а толку — второй курс уже. Влюбилась я там безответно, а замуж вышла за другого. Из центра сюда перебрались... Ой, деньги-то!

Между чашками и вазочкой с баранками легли мятые пятьдесят рублей. Вика сделала вид, что взяла, а потом украдкой сунула под чайное блюдце.

— И не жалели?

— Учительской карьеры-то? Нет! Не свою бы жизнь прожила. Это все чувствуют, все знают. У меня моя, только моя жизнь.

Да никакой это не знак. Признайся честно: тренировки забросила, сидела в зуме с репетиторами, как проклятая. Всего первый курс, а ощущение, будто тонешь: едва разобралась в одной теме, а сверху нахлобучивается другая, и между собой в голове всё это совершенно не пересекается.

— Пойду, наверное. Позаниматься надо. Вы пишите, если что, я тут, на третьем.

— Студентка, — расплылась в улыбке Нина Павловна. — Ну иди, одевайся, студентка, я сейчас.

Пока Вика натягивала куртку, она шуршала чем-то в кухне, а когда наконец появилась, сунула в руки маленький смятый пакет.

— Своё, витамины. На подоконнике ращу. Здоровья тебе!

— И вам, — сказала Вика.

Дома она бросила пакет на комод, обнаружила в кармане забытый огурец и пристроила рядом.

— Это что? — высунулась из кухни Настя.

— Не знаю! — крикнула Вика, включая воду и намыливая руки. — Случайный огурец и витамины, соседка дала.

— О-о! Ну-ка сюда иди.

— Минуту.

Аккуратно прикрыв дверь, Вика села на краешек ванны. Помедлила, листая снова оживший домовой чат: «Куда обращаться по замене домофона», «Не хотите ли установить контейнеры для раздельного сбора», «Кто-нибудь может присмотреть за попугаем, пока мы в отъезде». Вдохнула, выдохнула и набрала номер.

— Мам, привет. Это я.

...На разделочной доске уже лежали вымытые овощи: веточки укропа, плоские зелёные перья чеснока, обрезанный со всех сторон огурец. Настя протянула тёрку:

— Валяй, колдуй.

В кухне запахло летом. Закончив с огурцом, Вика меленько покрошила зелень, втягивая крепкий чесночно-укропный дух, сыпанула её в тарелку и сдобрила щепоткой крупной соли. Плеснула остывшей воды из чайника и поморщилась:

— Не, я это хрючево не буду.

— Рукавишниковы, — напомнила Настя, — богатейшие люди Нижнего, ели такое, как ты говоришь, хрючево и радовались.

На вкус мурцовка, кстати, оказалась ничего. Салатик с водой, удобно, можно не запивать, только мазика бы ещё... Настя выдохнула:

— Загадала?

— Да.

— Можешь выучить всего один билет — он тебе и достанется.

Вика дожёвывала мурцовку и улыбалась. Никаких билетов больше учить было не нужно.

Мурцо́вка

«Назвать мурцовку исключительно нижегородским изобретением нельзя. Схожие рецепты с таким же названием встречаются в разных областях, а само оно, как принято считать, родственно французскому morceaux — „кусочки“. Однако некая специфика рецептуры всё же имеется. Например, в Починковском районе Нижегородской области мурцовку готовили именно так: натирали свежий огурец, добавляли перья чеснока, зелень и заливали подсоленной водой. Состав до сих пор подтверждается воспоминаниями жителей района».

Саша Степанова

Финалистка премий «Лицей» и «ФИКШН35». Публиковалась с рассказами в журналах «Дружба народов», «Правила жизни», The Blueprint. Автор трилогии городского фэнтези о Нижнем Новгороде «Двоедушники». Пишет в жанрах мистики и городского фэнтези.

Рассказ: Саша Степанова (сайт, телеграм); Фото: Арсен Галстян